Цинцкаро (Нижнее) — Село Тетрицкаройского района

Цинцкаро (Нижнее) или Джизгарос образовалось в 1813 году греками — переселенцами из Пасенского санджака Арзрумской области. В духовной жизни греков Цинцкаро большое место занимала религия православного толка. Еще в пределах Османской империи, благодаря реформам, проводимым под нажимом Российской империи и Европейских держав, греки сумели оживить собственную религию и подготовить большое число священнослужителей. Благодаря этому, среди переселенцев оказалось достаточное число образованных священнослужителей. Кроме собственных священников в селение Цинцкаро поселились церковнослужители из города Байбурт: Иеромонах Дионисий, священники: Павлос, Георгий, Панайот и Иордан. Вышеперечисленные священники до 1829 года были безработными. В упомянутый год они подали письменное прошение на имя местного начальства с просьбой об оказании им содействия в устройстве. Основная причина их неустроенности заключалась в отсутствии официальных документов. подтверждающих их религиозный сан. Не удивительно, что около восьмидесяти процентов священников, прибывающих из пределов Малой Азии, были без документов. Основная часть архивных документов подтверждает, что по пути следования переселенцы, главным образом люди священного сана, подвергались издевательству и  грабежу как со стороны турок, так и многих местных народностей. При этом отбирались и уничтожались их документы. Исходя из чего, на местах пребывания эти люди не могли устроиться на работу. Многие из них годами, вели упорную переписку с местным начальством о восстановлении их религиозного сана. В указанном деле большую помощь им оказывали Российские консулы в городах Трапезунде, Константинополе, Карсе и Арзруме. Лишь в 1830 году Экзарх Грузии издал специальное указание, по которому священнослужители села Цинцкаро без предъявления документов могли приступить к службе в церквах с греческим населением.

Хотя Экзархом Грузии было разрешено греческим священникам из селения Цинцкаро вести службу в церквах, но подчеркивалось «в греческих селениях», а где было их найти? Может быть Экзарх имел в виду деревни Цалкинского округа? Но, они только что вернулись из вражеского лона, разве там имелись готовые церкви? Закономерно, греки должны были вариться в собственном соку. Местное начальство знало, что окружают греков лишь армянские и татарские деревни, а закон был издан ради фарса.
Итак, находясь на чужбине, в окружении почти того же мусульманского народа, прихожане селения Цинцкаро решили выстроить свою церковь, с надеждой, что она будет носителем не только православия, но и очагом греческого просвещения, в чем так нуждался этот народ. Не проходит лет двадцать после поселения, как мы видим детей прихожан Цинцкаро в духовных учреждениях города Тифлиса. Примером сказанному является девятнадцатилетний Михаил Полихронов, студент Тифлисской духовной семинарии.

Неустроенность, бедность, нехватка свободных казенных земельных участков, воровство и грабеж чинимые Борчалинскими татарами, недостаточная экономическая помощь со стороны правительства, частичное существование искусственных препятствий со стороны местных властей на строительство греческих церквей на Кавказе, все это в суммарности способствовало оттягиванию времени строительства греками своей церкви в селении Цинцкаро. Тем не менее, осложнение политических отношений между Российской и Османской империями со временем дали прихожанам данного села понять обстановку и сложившуюся ситацию. В результате, в начале 70-х годов 19-го века жители Цинцкаро решили выстроить свою церковь и на ее базе открыть церковно-приходскую школу для детей. Подготовка к строительству не отняла у них много времени. В строительстве греческой церкви приняли участие многие священнослужители, в том числе Павел Михаилович Севастянов окончательное завершение строительства церкви и установления иконостаса произошло в 1875 году. Выстроенная греками церковь была освящена во имя Успения Богородицы. После строительства церкви, многие священнослужители частным образом стали заниматься детьми прихожан обучая их родному языку и грамоте. Однако, первая официально зарегистрированная церковноприходская школа в селении Цинцкаро была открыта в 1887 году на личные средства сыном священника Александром Севастиани. Его отец Павел Михаилович Севастиани долгие годы служил в сане священника в селении Шипяк Цалкинского округа. Именно в данном селении в 1861 году родился Александр. Образование он получил в Закатальском уездном училище за свой счет. После завершения упомянутого училища он в 1882-1884 годах работал учителем в селении Оками. В 1894 году Александр вступил в брак с Еленой Михаиловной Кипризовой. Таинство брака состоялось в Тифлисской греческой церкви святого Николая. Елена Михаиловна, уроженка города Тифлис, была дочерью грека, Губернского Секретаря.

Первоначально, школа, помещенная в церковном доме, была бесплатной. Всего учеников в 1888 году было 30 мальчиков, из них 29 православных греков и один армянин. Школа тогда полностью финансировалась самим отцом Александром. Впоследствии за каждого ученика родители стали платить 2 руб. в год. Чтобы дети соотечественников получали полноценное образование, Севастианову в 1904 году пришлось долго и упорно доказывать прихожанам о важности строительства нового благоустроенного здания школы. Сам Александр, являясь зятем богатого грека, жил в невзрачной лачуге с целью экономии денег на строительство новой школы. К началу 1905 учебного года школа была выстроена. Она обошлась жителям села в 300 руб. серебром. За ее строительство Александр был награжден грамотой директором народных училищ. Первыми учителями в новой школе были: Агафангел Галджев, Андрей Кишнярев, который в 1910 году перевелся в Башкёйскую церковно-приходскую школу, Лаврентий Ламбрианов и Михаил Попов.

Церковнослужители церкви Успения Богородицы селения Цинцкаро уделяли большое внимание школьным делам. Они утверждали, что лишь школа, где преподавание будет вестись на греческом языке, способна воздействовать на умы молодого поколения в восстановлении родного языка и грамоты. В этом вопросе проявил инициативу преподаватель Л. Ламбрианов. В 1906 году по его инициативе был организован сельский сход, где было принято решение обратиться с письменным прошением к наместнику Кавказа с просьбой о разрешении им открыть в их селении двухклассное училище на 100-150 учеников с обязательным преподаванием греческого языка. В прошении было указано, что общество Цинцкаро примет в этом деле посильное участие, так как в существующей школе могут обучаться лишь 45 детей, тогда как число семей в селении превысило 300. На свое прошение жители Цинцкаро получили ответ от директора народных училищ Тифлисской губернии, где говорилось: «Ввиду ограниченности средств и по обстоятельствам времени, полагаем более неотложным обеспечить уже действующую школу всем».
Вышеупомянутое нами говорит о том, что местные власти, не заинтересованные в утверждении  греческого языка в среде населения Цалкинского округа, в таких случаях старались обходить стороной вопрос преподавания этого языка в школах отмеченного округа.

Что касается ведения службы в церквах на греческом языке, то однозначно можно сказать, что ни одно высшее заведение Российской империи, в том числе духовное, не готовило лиц с греческим языком. Со временем старшее поколение священнослужителей, прибывших из пределов Малой Азии, ушло из жизни, а приглашать молодых из Трапезунда или посылать туда на учебу местных не всегда представлялось возможным. В связи с чем в большинстве церквей Цалкинского округа литургия перестала звучать на греческом языке. Не важно, кто были священники, греки или другой национальности, важно то, что все они проводили литургию на русском языке.

Для Российского трудового народа было важно, что на южных границах их империи поселились христиане в лице греков и армян. Они знали, что поселенцы- христиане, а на каком языке они проводят службу в своих православных церквах им было все равно. Думается, что больше всего в русификации пришлого населения были заинтересованы правящие круги империи и местные власти, которые путем различных экспериментов стремились к повышению своих должностей. Отсутствие в среде греческого населения патриотически настроенного лидера, разрозненность, стремление начальства не допустить утверждения греческого языка и без того многоязычном Кавказе, в итоге способствовало тому, что люди стали думать, во всем виноваты только русские. При этом надо отметить тот факт, что греки были заняты борьбой с  окружающим его мусульманским населением. На греков Цалкинского округа на Кавказе смотрели, как на самую стойкую и умелую общину, способную постоять за христианство. Так как этот народ в лоне такого грозного врага, каким была Османская империя, смог через века пронести знамя ортодоксии, заплатив за это родным языком и отчизной. Надо понять и настроение малочисленного местного христианского населения на Кавказе. Оно, исходя из собственной истории, было охвачено национал-шовинизмом. Это реально, и является закономерностью для малых народностей однако нужна была организованная сила, которая могла бы направить это движение в нужное русло, т.е против его личного врага, а не против христианства столь серьезная озлобленность турок исходила как раз из этой закономерности. Создав по своей небрежности и дикости такую великую империю, оказались в ней национальным меньшинством. Поэтому так злобно относились к другим народностям, особенно к греческому населению империи. Оттуда их самоцель-отуречить христианское население империи.

После социалистической революции, большевистскими правительственными органами были сделаны попытки вникнуть в суть истории греческого насекания Кавказа. С этой целью специальная комиссия определила, что причиной забвения греками родного языка были экономические условия. При этом не забыли очернить роль церкви во всех национальных неурядицах в Османской империи. В одном из документов, составленном представителями ЧК(Чрезвычайного Комитета) в 1927 году, говорится: «Религия для греков в Османской империи явилась опорой которая  единственно являлась хранителем национального облика и она в жизни греков имела доминирующее значение. Гонениям, которым они подвергались, ни в меньшей мере в этом виновато руководство их религиозного духовенства». Продолжая данную проблему, представители ЧК заявляли: «После февральской революции школы стихийно начали переходить на греческий язык обучения и это продолжалось до 1926 года. Такой переход объясняется раскрепощением, которое на практике у этого народа не оправдало себя. Известно, что часть интеллигенции и населения настаивала на возрождении греческого языка, но язык не соответствовал их хозяйственной деятельности».
Вышеприведенные факты говорят о том, что греческий язык не соответствовал их хозяйственной деятельности на Кавказе. С данным мнением представителей властей надо согласиться, так как по всему Кавказу языком общения тогда неофициально считался татарский язык, все дела практически велись на этом языке, но оформлялись на русском языке для центра. Значит, для властей татарский язык считался ближе к языку хозяйственной деятельности народонаселения Кавказа. Оттуда и одобрение общения на этом языке между народами Закавказья в целом.

Прослеживая деятельность ЧК в этом вопросе, выявляем следующее: революция раскрепостила не только греческое население, она больше всего развязала руки местным национал-шовинистам. Местные власти стали поддерживать программы местного населения о развитии собственного языка, культуры просвещения и церкви. Районы, где проживало национальное меньшинство, остались за пределами программы развития. Они должны были вариться к собственном соку. Так, греки оказались в роли периферии для местных властей. Вышеизложенное подтверждается официальными документами 30-х годов, составленными представителями ЧК. В одном из них говорится: «В Ольгинском районе восемьдесят процентов греческое население, а в аппарате власти нет ни одного грека, председатель сельсовета грузин, секретарь армянин, ком-ячейка вся грузинская. Национальное извращение налицо. Экономические и политические моменты — малоземелье, бездорожье, искривление классовой линии разных хозяйственных органов, неучёт настроений и желаний трудового крестьянства, наличие армянского, грузинского национализма, заставляет греческое население массовым образом выехать».

Касаясь практической жизни греческой церкви в начальный период послереволюционного времени, опираясь на существующие архивные документы, отметим, что правящие круги государства, исходя из коммунистической идеологии, стали отрицать роль церкви в жизни общества. При этом они встречались с довольно сильным сопротивлением со стороны местного греческого населения Цалкинского округа. Один из сохранившихся документов 1927 года извещает: «Второго мая группа партийцев и комсомольцев и беспартийных крестьян проводили маевку на поле под селом. Возвратившись с поля, они собрались в ограде церкви. Там находились учреждения: ячейка, кооператив и изба читальня, поэтому обычно партийцы и комсомольцы свой сбор проводили здесь. В ограде церкви они решили продолжать выпивку, веселье, пляски и игру в зурну. В это время в церкви проходило богослужение Гуляние во дворе мешало вести молебен, поэтому многие верующие выражали свое недовольство. Некоторые из участников гуляния допускали безобразия по отношению к верующим. Отбирали свечи, топтали их ногами, требовали снятия церковного фонаря для своих нужд. На второй день пропали из церкви некоторые вещи. Собралась толпа крестьян с возгласами: «Арестуйте всех коммунистов, долой школу» и т.д. В итоге было арестовано тринадцать крестьян, которые подлежали выселению из пределов Грузии Получили выговор Нароев, Павливанов и Сахалиди».
В Советском государстве церковь была отделена от государства. Этим воспользовались местные религиозные деятели, которые за спиной греков делили греческие приходы между собой. Последнее означало, что служба в церквах должна вестись на местном языке. Это был последний удар для греческой церкви на территории Кавказа. На эти события в 20-е годы отозвалась греческая пресса. Правящие круги не замедлили созвать в селении Цинцкаро общее партийное собрание, где председательствовал Иосиф Арудов, секретарем был Севастьянов Владимир, докладчик по делам школы Димоев, докладчик о празднике П.  Иоаниди; где было заявлено: С негодованием отмечаем, что «факты», помещенные в статье Афинской газеты    «Эстия» от 15.12.1927 года, направлены против трудящихся масс греков, проживающих в СССР и они — эти факты — являются сплошным вымыслом для обмана трудящихся Греции, с целью скрыть от них настоящее положение греков, их материальное благоустройство и культурное развитие. Благосостояние наше никогда не было так обеспечено, как при Советах. Политика    Советов дала широкую свободу на развитие языка не только для греков, но и для других униженных национальностей. Клеймим позором подкупную греческую буржуазную газету «Эстия», которая в угоду буржуазии клевещет на наши порядки с целью подорвать мирное братство, но это им никогда не удастся, в этом мы их можем уверять».
Так, в среду греческого населения была извне введена мысль отказаться навсегда от претензии на восстановление родного языка и служб в церквах на греческом языке. Экономические рычаги Советской системы заставили народ навсегда смириться со своей судьбой.